День четвёртый

Бам.
Попугай поперхнулся очередным ругательством и, сложив крылья, кувыркнулся вниз. Самира сдула пороховой дымок со ствола и застонала от досады.

Тот, кто спустил ей это задание через Индари предусмотрел почти всё, кроме одного: Самира не могла сидеть на месте дольше дня, если к этому не прилагался хоть какой-то способ развлечь себя. "Акулья Бравада", с капитаном которой у неё были свои давние дела, в сфере развлечений могла предоставить только матерящегося попугая.
В первый же день попугай имел неосторожность сказать что-то про чью-то мать, и Сетт тут же свернул ему шею, а потом попытался выкинуть бездыханную тушку за борт, но попугай каким-то образом воскрес и тут же улетел на грот-мачту, матерясь ещё громче. Правда, все упоминания матерей из лексикона дьявольской птицы загадочным образом исчезли, но при виде Сетта Бриз всё ещё старался улететь подальше.
На пистолеты Самиры почему-то он так не реагировал, оставляя ей возможность бездарно тратить пули, которых Миэль отсыпала щедро, но всё же в ограниченном количестве. В конце концов, капитан, которому надоела стрельба, потребовал стрелять по попугаю не чаще двух раз в день, и развлекать себя стало почти невозможно.

<...>

В первый день плавания она, пользуясь открывшимися возможностями, тут же полезла на грот-мачту, откуда вылезла на рангоут и, под гневные вопли капитана, прошлась по нему на руках. Капитан требовал "снять эту дуру немедленно, пока она не застряла в такелаже своей тупой башкой", но дураков лезть за Самирой не нашлось. Вдоволь напрыгавшись по всем канатам и реям Самира даже имела нахальство решить, что путь до Шуримы пролетит незаметно, но уже на следующий день вся команда начала игнорировать её акробатические фокусы, и ей быстро наскучило лазать по мачтам.
На третий день её ограничили в пальбе по попугаю, а на четвёртый...

<...>

— Первый пошёл, розочка. — мимоходом напомнил ей капитан, спускавшийся в трюм, и Самира закатила глаза, сунув Всполох в кобуру. Ничто не отравляло её так, как рутина — а жизнь на корабле исключительно из этой рутины состояла. И ведь им повезло — уверенный ветер, отсутствие штиля, бурь и внезапных дружков из Билджвотера обещали быстрое и спокойное плавание, но Самира изнывала от желания, чтоб на них обрушился хотя бы шторм, даже если это делу на пользу не пойдёт.

Попугай, успевший уже оклематься, гневно бормотал что-то, ворочаясь на палубе. Самира подавила в себе желание пнуть пернатое чудовище и оперлась на леер, подставляя лицо морскому бризу. Хоть она и поклялась самой себе, что смирной не будет никогда, проклятая посудина выжимала из неё весь кураж до последней капли.

Бриз — не тот, что ветер, а тот, что попугай — внезапно сдавленно завопил и, роняя выбитые перья, понёсся по палубе прочь, неуклюже пытаясь взлететь. В конце концов ему это удалось, и попугай тут же устремился к грот-мачте, стремясь подняться повыше.

— Как дела, босс? — спросила Самира, даже не потрудившись обернуться. На всём корабле был только один человек, вызывавший такую реакцию у попугая, и ей не нужно было оборачиваться, чтоб понять, кому наконец-то надоело сидеть в каюте.

Отредактировано Samira (05.08.2023 13:34:24)